Лидер французского «Национального фронта» Марин Ле Пен и руководитель голландской партии Свободы Герт Вилдерс заявили о том, что после выборов в Европарламент, которые состоятся весной следующего года, они сформируют «Европейский альянс за свободу», объединяющий националистические партии ЕС.

«С этого момента, — провозгласили ультраправые, — начинается освобождение Европы от самопровозглашённой элиты — брюссельского монстра, который давно уже не считается с интересами народов». Ле Пен и Вильдерс призывают отказаться от нынешней модели интеграции, которую они окрестили «глобалистской аномалией», и вернуться к «континентальному блоку, основанному на сотрудничестве суверенных государств».

Ещё несколько лет назад представители европейского мейнстрима отнеслись бы, наверное, к этим заявлениям скептически, однако сейчас они вынуждены считаться с настроениями националистов. Согласно опросам общественного мнения, Национальный фронт — бесспорный фаворит предвыборной гонки во Франции (партия Ле Пен на 24 процента опережает правящую Социалистическую партию), а антииммигрантское движение Вильдерса лидирует в Голландии. К франко-голландскому союзу, судя по всему, примкнут «Шведские Демократы», также занимающие первое место в национальных опросах общественного мнения, австрийская партия Свободы Хайнца-Христиана Штрахе, которая заручилась поддержкой 20 процентов избирателей на недавних парламентских выборах, антииммигрантская датская партия, итальянская «Северная лига», а также радикальные сепаратисты из Нового фламандского альянса. По словам советника Ле Пен по международным вопросам Людовика де Данна, «теперь уже нельзя сказать, что лидер Национального фронта блуждает одна в пустыне. Это настоящее цунами, и если бы я был федералистом, то очень бы сильно испугался и начал паниковать».
И, наверное, он прав. Ведь помимо перечисленных близких Ле Пен организаций, очень неплохие шансы существуют и у других антиевропейских партий. «Альтернатива для Германии», которая не сумела пройти в бундестаг (хотя для партии, возникшей буквально накануне выборов, выступила очень неплохо), на выборах в Европарламент грозится удвоить свои результаты. Есть ещё и действующая в нынешнем Европарламенте группа евроскептиков «Европа за свободу и демократию», в которой доминирует британская Партия независимости. И хотя её лидер Найджел Фарадж считает взгляды Ле Пен и Вильдерса чересчур радикальными, по ключевым вопросам он, очевидно, будет с ними блокироваться. А в Лондоне Партию независимости также считают фаворитом предвыборной гонки. 

В итоге (резултат -ЗБС) евроскептики могут получить более 30 процентов мест в Европарламенте. «Это будет самый экстремистский, самый радикальный парламент в истории», — сокрушается баронесса Сара Лудфорд, представитель британских либеральных демократов. Однако удивляться этому не приходится. Согласно опросам Gallup, сейчас только 30 процентов европейцев положительно относятся к институтам ЕС, хотя 20 лет назад число сторонников европейской идеи превышало 70 процентов. Даже в Германии, которая традиционно считается наиболее проевропейской страной Союза, евроскептиков уже не намного меньше еврооптимистов.

Итак, националисты, которые почти полвека считались в Европе маргиналами (екзотичен елемент, несериозна заплаха - ЗБС), превращаются сегодня в серьёзную политическую силу. Приверженцы политкорректной идеологии, давно уже превратившейся в ЕС в своего рода гражданскую религию, заговорили о том, что Европа возвращается к 30-м годам прошлого века, когда в результате Великой депрессии к власти во многих странах Старого Света пришли правые радикалы. Однако аналогия с межвоенным периодом некорректна. Ведь если в 1930-е годы ультраправые пользовались поддержкой в отсталых сельскохозяйственных областях, то сейчас наиболее впечатляющие результаты они показывают в таких успешных странах, как Австрия, Норвегия, Дания и Швейцария, и в промышленно развитых регионах вроде Северо-Восточной Италии и Фландрии. Кроме того, националистические партии отказались от антисемитской риторики, полностью переключившись на борьбу с исламизацией, которую они считают главной угрозой национальной идентичности. «Нашими врагами, — отмечает лидер Британской национальной партии Ник Гриффин, — являются не евреи, а англосаксонские либералы, леваки и пораженцы, которые приветствуют захлестнувшую остров волну мусульман, желающих жить по собственным законам».

Именно антиисламские лозунги позволили добиться успеха голландской Партии свободы. Герт Вилдерс, автор скандально-известного фильма «Фитна» («Распри»), в котором он сравнил Коран с книгой Адольфа Гитлера Mein Kampf, в своей предвыборной программе обещал ввести налог на хиджабы и запретить строительство мечетей в Нидерландах.  А КОЙ ЩЕ ЗАБРАНИ У НАС ФЕРЕДЖЕТАТА и СТРОЕЖА НА НОВИ ДЖАМИИ, в села с 2-3-ма пенсионера?
Не менее категорично настроена и Марин Ле Пен. В правых СМИ её сравнивают с Жанной д’Арк, изображение которой, как известно, является эмблемой Национального фронта. Как и Орлеанская дева, Ле Пен сражается за «традиционную Францию», которая противостоит нынешней волне исламизации. «Европейские элиты, — заявила она в интервью «Однако», — на корню куплены глобалистским лобби и не желают учитывать интересы народов. Они находятся в плену политкорректных заблуждений и закрывают глаза на то, что творится в мусульманских кварталах. Тем временем в Европе становится всё больше людей, исповедующих ценности исламского фундаментализма, которые противоречат индивидуальной и общественной свободе. Думаю, что до тех пор пока на вопрос о национальной принадлежности жители парижских пригородов, например, будут отвечать «я мусульманин», нам не удастся возродить былое величие».  

Несколько особняком стоит Новый фламандский альянс, который прославился не столько антииммигрантскими настроениями, сколько призывами к разделу бельгийского королевства на фламандоязычную Фландрию и франкоязычную Валлонию. Такая перспектива для Бельгии, которая всегда считалась образцовым примером сосуществования двух этносов, вдохновившим когда-то европейских отцов-основателей, может, по словам экспертов, привести в движение националистические механизмы по всей Европе.

 Вопрос в том, почему националисты-евроскептики до сих пор не могли создать мощный альянс? Прежде всего, в отличие от представителей мейнстрима, они всегда придавали огромное значение противоречиям, существующим между европейскими державами, и не были готовы к диалогу с историческими противниками. Серьёзным препятствием являлись также амбиции лидеров, культ личности которых царил в националистических движениях. Существовали и идеологические противоречия, которые, на самом деле, не исчезли и по сей день. Вильдерс, например, поддерживает Израиль, геев и феминистское движение, Ле Пен, напротив, отстаивает традиционалистские ценности и с подозрением относится к политике Иерусалима. Однако их настолько сближает неприязнь к иммигрантам и брюссельским еврократам, что любые разногласия представляются несущественными.

Формирующийся на наших глазах союз евроскептиков во многом напоминает Движение чаепития, возникшее в США в 2009 году и объединившее различные политические силы: от либертарианцев до ультраконсерваторов. Однако если «чаёвники», критиковавшие «большое правительство», никогда не замахивались на существующую политическую систему, их европейские собратья стремятся похоронить интеграционный проект и будут, по словам экспертов, играть роль «троянского коня» в институтах власти ЕС. «Завоевав значительное число мест в Европарламенте, — пишет консервативный британский журнал The Spectator, — националисты получат возможность уничтожить ненавистную им брюссельскую систему изнутри. Они смогут блокировать деятельность Еврокомиссии, подписание общеевропейских договоров, накладывать вето на большую часть законопроектов и тормозить принятие бюджета. Всё это парализует систему принятия решений и приведёт в итоге к кризису легитимности ЕС».

Конечно, это — самый пессимистичный сценарий. Однако даже если Брюсселю при поддержке «федералистов» в национальных правительствах удастся отбить атаку «Альянса за свободу», политический ландшафт континента кардинально изменится. На смену старому делению на левых и правых придёт деление на проевропейскую элиту и популистов-евроскептиков. Не только в Германии, но и в других странах ЕС, скорее всего, возникнут «большие коалиции», объединившие партии мейнстрима, которые не желают мириться с центробежными тенденциями.

Не исключено, правда, что под воздействием радикалов правоцентристские партии Европы вынуждены будут сдвинуться в сторону традиционализма и взять на вооружение антииммигрантские и евроскептические лозунги. Не случайно, например, премьер-министр Нидерландов, лидер Либеральной народной партии Марк Рютте за свои выпады против иммигрантов получил прозвище «Вилдерс-лайт». Как заявил в интервью «Однако» профессор Лондонской школы экономики Майкл Брютер, «многие правоцентристские партии Европы становятся политическими двойниками правых радикалов, исполняя роль доктора Джекила при непредсказуемом мистере Хайде».
Об идеологическом родстве правящей в Венгрии правоцентристской партии ФИДЕС с националистами из партии «Йоббик» рассуждают практически все европейские политологи. «Обе партии, — пишет The Business Week, — разделяют правоконсервативную идеологию, которая в Венгрии претерпела минимальные изменения с 1930-х годов. Как для ФИДЕС, так и для «Йоббик» характерны антилиберальные настроения и старомодный национализм, замешанный на расистских теориях».

Вообще, если на западе Европы ультраправые партии ориентируются, в основном, на представителей среднего класса, то на востоке — на националистские лозунги покупаются малообразованные крестьяне из бедных провинций. По словам Брютера, «в отличие от своих западных собратьев, которые отстаивают либеральные ценности и критикуют иммигрантов, не желающих их принимать, крайне правые из бывших стран соцлагеря строят свою кампанию на антирыночных и антилиберальных лозунгах». Как бы то ни было, Брюссель у восточноевропейских националистов вызывает не меньшую аллергию. Они призывают к выходу из Лиссабонского договора и утверждают, что вступление в ЕС вместо обещанного развития усилило в их странах ощущение безысходности.

НОВИЯТ СССР
 

Один из главных тезисов, отстаиваемых националистами-евроскептиками, — это тезис о том, что ЕC повторяет судьбу СССР. Ле Пен на прошлой неделе, например, заявила о том, что «брюссельские еврократы точно также, как и советская номенклатура, не способны спасти свой идеологизированный бюрократический проект». «Лишённые харизмы стареющие чиновники, которые сделали себе имя ещё в эпоху студенческих волнений 60-х годов, — вторит ей The Spectator, — заседают сейчас в бессмысленных бюрократических структурах и принимают тонны законопроектов, правил и рекомендаций совсем как советские аппаратчики. Только одни произносили пафосные речи о скорой победе коммунизма, а другие рассуждают о торжестве европейской толерантности».
 

При этом, отмечают скептики, европейский «спиндоктор» мало чем отличается от советского пропагандиста. Все, кто высказывает сомнения в официальной доктрине, провозглашаются расистами и националистами (и в ЕС, и в Советском Союзе с их интернациональной идеологией «националист» — ругательный термин). Более того, у «диссидентов» нет никакой возможности попасть во власть. Вспомним, как Брюссель фактически признал нелегитимным всенародно избранное правительство Австрии, которое возглавил лидер националистической партии Свободы.
 

Евроскептики находят множество схожих черт у двух «союзов»: приниженное положение титульных наций, протестные националистические движения на окраинах и резкая критика провинциальных «нахлебников» — в центре, деградация и бессилие элит (и СССР, и Евросоюзом управляет безликая бюрократия, которая никем не избрана и не несёт ответственности за свои действия), недоверие к официальным догмам и рост популярности альтернативных идеологий (идеология политкорректности, по словам критиков, становятся таким же лживым официозом, каким был коммунизм для советских обывателей в эпоху застоя). Однако, как и советская академическая элита, «европейские интеллектуалы» не способны избавиться от шаблонности мышления и отказаться от материалистического дарвинистского понимания мира.